Нина нервничала. Сильно. И как каждый порядочный человек с ворохом переживаний, она судорожно перебирала, на что именно направить собственное переживание. И, к сожалению для окружающих, выбрала достаточно раздражающий для способ. Во время поездки отвлекает и увлекает на себя внимание разговорами, то и дело расправляет юбку, а еще вертится на месте в нетерпении. Одновременно и страшно и предвкушающе, каждый раз так.

Распределение это... Зеник старательно пытается думать о том, что правильно и как нужно, но получается какая-то каша в голове. Не то. Поэтому лучше уж так, спрашивать пока у остальных, что да как да почему думают. Бездумно следовать чужому примеру она конечно же не станет, но так приятно мысли забиваются фоновым шумом. Это почти как возможность читать чужие мысли, если бы она вообще существовала на свете; сейчас это несложно. У многих на лице почти зеркально отражаются собственные мысли, только успевай поглядывать. А она и смотрит.

Задевает случайно локтем своего соседа и следом ему же улыбается, очаровательно и с легко считываемым чувством вины. Она конечно же не специально и очень-очень стыдно отвлекать кого-то еще, но они не во дворе в огромных помещениях, а еще она такая не очень-то ловкая. Просто спонтанно захотелось совсем капельку чужого внимания. Так, вынырнуть дабы из своих мыслей.

А еще самую малость морозно. Меховая накидка худо-бедно спасает, но хочется чего-то еще весомого. Но лучше уж так как сейчас, чем если бы их едва ли не друг на друга бы поскладывали, как дрова в поленнице. Нина бы не удивилась, если так.

— Интересно, нас хотя бы накормят сегодня до всего официального? Нет?

Как там, надо учиться и уметь сносить лишения? Ну да ладно.

Зеник то и дело норовит выглянуть в окно, когда карета замедляет ход. «— Уже почти приехали», говорит кто-то рядом и внезапно всю ее сковывает усталость. Вроде за всю дорогу даже не сделала ничего, а даже это вот ничегонеделание ее утомило. Осторожно пытается размяться на месте, чтобы в последствии ловко вскочить на ноги и выскочить на свежий воздух в числе первых. И почти бьет себя по рукам, чтобы не начать махать Ивану, как только его заприметила, но улыбаться все равно не перестает. И пусть, что в строй нужно встать немедленно; Нина успевает почти по кругу обойти периметр и подмигнуть ему.

Целая охапка мыслей в голове сходит на нет, но к вечеру постепенно возвращается. Столько всего; она не уверена, что поспевает, только и вскакивает периодически на ноги, шурша юбкой. В отведенных им комнатах все так же людно и это даже в плюс. А еще, если отсюда выскочить, никто особо не хватится.

А до ужина ждать и ждать. А есть-то хочется уже сейчас.

Хотя бы прогуляться рядом, чтобы отвлечься от чувства голода-то можно? Хотя, оказывается, ей сегодня все-таки больше везет.

— Я здесь! — Машет приветственно Ивану рукой и теперь по коридору идет куда спокойней. Зеник — настоящая стихия, даром что корпориал. — Мне уже сказали про ужин, но я как знала, знала что встречу! — Легко переводит дух, словно бежала к нему целый день.

Всегда отрадно увидеть знакомое лицо, очень. Нина хватает его за рукав, не зная куда направить энергию.

— Хотя до него долго так еще, ужасно. Но ничего. Может, покажешь мне здесь еще чего? — Не хватает Федора, довольно ощутимо. Вот уж кто ее энергию умеет перенаправлять, да и вообще... Ничего, главное не раскиснуть.

Очередной вечер опустился на Каракуру. Лиза забралась на крышу склада. По крайней мере тут вездесущая Хиёри ее не достанет. Новенькая, еще хрустящая листочками и резко пахнущая типографской краской манга вынырнула из-за пазухи. Казалось бы, где можно в этой коротенькой сейлор-фуку спрятать томик, пусть и такой небольшой, но Ядомару с завидной регулярностью справлялась с этой «непосильной» задачей. Глянцевая обложка мягко блеснула красным в лучах огненного зарева на западе. До заката еще нескоро, так что почитать девушка успеет. Очередной «шедевр» порнографического мангаки только неделю назад оказался на прилавках книжных магазинов, а Лиза уже обзавелась собственным экземплярчиком. «Озабоченная», так иногда ее называла Хиёри, комментируя увлечения подруги. Хотя после возвращения Хирако в Готей уже сама иногда таскала залистанные «книжки с картинками». Ядомару не спрашивала, зачем и для чего. Вообще никак не обозначала свою осведомленность о том, куда время от времени пропадает тот или иной томик. Главное, чтобы рано или поздно они возвращались на место. Остальное Лизу не волновало.

За каких-то двадцать минут девушка пролистала брошюрку и отложила в сторону. Почему-то настроение провести пару часов с мангой пропало. Хотя обычно время просто летело, когда Ядомару уединялась с очередным «свежачком». Но не сегодня. Не сказать, чтобы она сама скучала по Обществу Душ, по вернувшимся на свои посты Кенсею, Шинджи и Оторибаши. Просто на полусемейном складе вайзардов стало как-то пусто. Не доносилось откуда-то снизу вечных воплей Саругаки, о чем-то снова не поладившей с Хирако. Такие ссоры обычно заканчивались смачным шлепком тапкой, и блондин сдавался, не в силах противостоять разъяренной девице, признающей существование только своего мнения и неправильного. Не слышно было и бесконечного канючения Маширо, донимающей очередным вопросом бедного Мугуруму. Ядомару иногда сочувствовала Кенсею, не удивительно было, что тот сбежал в Готей, оставив бывшего лейтенанта в Генсее. Но все же трех девушек объединяло одно: их места были заняты. Друзья сделали свой выбор, и их маленькая компания развалилась. Нет, конечно, Хачиген и Лав кое-как пытались удержать коллектив вместе, но все равно «парням» это удавалось неособо. Теперь вайзарды ежедневно после тренировок забирались каждый в свой угол и почти не общались между собой. Что-то сломалось, когда Сенкаймон за ребятами закрылся. Что-то изменилось.

Лиза вздохнула. Сейчас, после амнистии, ей вход в Сейретей закрыт не был. Но ждал ли там ее кто-то? По крайней мере с собой никто не позвал. Видимо, у этого «никого» были другие планы. Возможно, другие симпатии. Ведь прошло уже больше века, как их пути разошлись. Ядомару нещадно отшвырнула назойливую мысль о Нем, как назло возвращающуюся постоянно назад. У них теперь нет ничего общего. Он никогда не вылезает из Готея и, наверное, по-прежнему, из бутылки. Ее место — в мире живых. Но только каждый вечер, когда яркие краски разливаются по горизонту, предвещая наступление ночи, приходит гадкое, до горечи в горле противное желание повернуть время вспять. Мерзкое просто от одного понимания, что этой мечте не суждено сбыться. В уголке глаза захолодела слезинка. «Это от ветра», — да, так врать себе умела только она, но истинных причин секундной слабости знать никому не нужно. Даже самой Лизе. Девушка вытерла непрошенную влагу, подхватила брошенный томик манги и раскрыла на первой странице. Сеанс самогрызения закончен. Можно и почитать.